Образ того Брежнева, крепкого и красивого человека, в котором чувствовалась бьющая через край энергия и твердая воля, врезался в мою память. С годами он начал размываться. Генсек преждевременно стал дряхлеть, навалились болезни. Горько было наблюдать по телевизору за немощным главой государства, почти полушепотом читающего написанные спичрайтерами тексты. Следовало уходить в отставку, не мучить себя и страну. Ведь немало было в истории людей, познавших сладкое бремя власти, которые от нее отказывались.
Мне по душе повествование, переданное древнеримскими историками. Оно полезно не только как исторический факт, но и как нравственный урок для власть предержащих. Особенно для тех, кто впился в нее, как таежный энцефалитный клещ.
Римский император Диоклетиан создал на Аппенинском полуострове доминат, или проще – неограниченную монархию. Стабильность императору досталась нелегко: через разруху и народные волнения. Казалось бы, живи и правь до конца жизни. И вот на пике славы Диоклетиан отрекается от престола. И что непонятнее всего – поселяется в далекой провинции и начинает выращивать капусту, один из главных продуктов питания населения той эпохи. Народ просит вернуться, шлет к императору делегации. Но царственный отшельник неумолим. «Зачем мне империя? – спрашивает он послов. – Посмотрите лучше, какую я капусту выращиваю».
Брежневу и его окружению не хватило житейской мудрости римского императора. Хватит ли ее будущим лидерам России, избравшим путь демократического устройства своего государства? Советская геронтократия долгое сидение во власти объясняла задачами стабилизации. Дескать, оставим кресла – и в стране начнется хаос. Похожие интонации начинают звучать и в сегодняшней России. На вооружение опять берется тупик возможной дестабилизации. Арабские революции, вспыхнувшие весной 2011 года, еще раз доказали истину: лидеры государств, засидевшиеся в президентских креслах, просто надоели своим народам.
Мощная система обмена информацией, ставшая сутью XXI века, выбивает из кресел тех, кто десятилетиями не меняется. В цивилизованных странах сокращаются сроки пребывания во власти. Европейцы с трудом соглашаются избирать одно и то же лицо на второй срок. Нужен другой человек, хочется прогресса, движения вперед, новых идей. Арабские лидеры сидели на своих постах по 30-40 лет. Целые поколения выросли, а президентами оставались те же Мубараки, Салехи, Каддафи, Бен Али.
Минская командировка была последней производственной практикой в графике аспирантской учебы. Началась подготовка к сдаче кандидатских экзаменов. Завершалась работа над диссертацией. С утра до позднего вечера засиживались мы в библиотеках. Ночами же стучали на пишущих машинках: печатали статьи в научные сборники. Статьи должны были появляться в срок, иначе к защите соискатель не допускался. Несмотря на учебную загруженность и бессонные ночи, мы старались не пропустить мероприятий, проходивших в академии.
Популярными у аспирантов были встречи за «круглым столом». Организовывал их профком. А я с первого по третий курс состоял членом этого профсоюзного ареопага: приходилось, кроме всего прочего, организовывать проведение таких встреч. Дело хлопотное, но интересное. Всегда испытываешь удовольствие от непосредственного контакта с известными людьми. Их на сцену большого зала академии поднималось немало. Это были ученые, талантливые писатели, директора крупных заводов, дипломаты. Но две встречи запомнились особенно.
Весной 1972 года за «круглый стол» пригласили Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. С утра вся академия гудела, как растревоженный улей. С нетерпением ждали встречи с великим полководцем. Вместить всех желающих зал не смог. Люди стояли в проходах, толпились в коридоре у открытых настежь дверей.
К тому времени Жуков перенес тяжелую операцию. Видимо, серьезно подорвала его здоровье и работа над книгой мемуаров «Воспоминания и размышления». Чувствовалось, что не прошла горечь от внезапной отставки, от затянувшейся на долгие годы опалы. О том времени, о противостоянии с хрущевской кликой он говорил скупо. Непросто ворошить темное прошлое, особенно такому человеку, как Жуков.
После смерти Сталина, вернувшись в Москву с должности командующего Уральским военным округом, он занял пост министра обороны СССР. Авторитет Жукова в народе и армии стремительно рос. Это испугало Хрущева. В октябре 1957 года состоялся пленум ЦК КПСС. На нем приняли решение вывести полководца из состава президиума ЦК и освободить от должности министра обороны. Причина отставки – более чем банальная: маршала обвинили в бонапартизме, в том, что он будто бы вел дело к ликвидации парторганов в армии.
Вступительная речь Жукова была краткой. Лавиной посыпались вопросы. Георгий Константинович на них охотно отвечал. После очередного вопроса, на который он не успел даже отреагировать, произошел небольшой конфуз. На сцену суетливо поднялся невысокий тучный человек (он служил в хозяйственном отделе академии), семенящей походкой подбежал к Жукову и попросил поставить автограф на фотографии военных лет. Оказалось, что нашему хозяйственнику посчастливилось в 1943 году на фронте сфотографироваться рядом с прославленным полководцем. Фотография – обычный фронтовой снимок, каких в ту пору было немало. Но на ней, кроме Жукова и поднявшегося на сцену взволнованного человека, фотоаппарат запечатлел Хрущева.
Маршал, взяв фотографию в руки, брезгливо поморщился. Немного помолчав, он громко сказал, обращаясь к своему фронтовому знакомому: «Уверяю, что со временем вам станет стыдно находиться на снимке рядом с этим недостойным человеком. Я имею в виду Хрущева. Если не возражаете, я разорву ее».
На наших глазах он разорвал фотографию на две части. Зал растерянно молчал. Розовые пятна пошли по лицу напуганного работника академии. Жуков понял реакцию присутствующих и, смягчив свой суровый, властно звучащий голос, тихо произнес: «Не расстраивайтесь, после встречи мы попросим нас вдвоем сфотографировать. В итоге сработает доброе русское правило – третий лишний». Он слегка приобнял фронтовика, и на его скульптурно красивом мужественном лице появилась теплая улыбка.
В тот вечер Жукова долго не отпускали с трибуны. На большинство вопросов гость постарался ответить. Другие не стал озвучивать, как он выразился, по этическим соображениям. С большой теплотой говорил о немногочисленных, но добрых встречах с главой советского правительства А.Н. Косыгиным. Имя Генсека на встрече не произносилось. Было заметно, что никаких контактов между ними не существовало. Очень подробно Георгий Константинович рассказал о маршале Коневе. Напомнил ситуацию, возникшую в начале войны на Западном фронте. Тогда под натиском вооруженных до зубов фашистов армия Конева понесла огромные потери. Сталин и руководители Генерального штаба расценили поражение как личный просчет командующего. В то суровое время Жуков сделал все, чтобы спасти Конева от готовящегося суда.
Напомнил Жуков и о роли Конева в спасении картин Дрезденской галереи. Оказывается (привожу эти факты со слов Жукова), когда войска первого Украинского фронта освободили город, Коневу доложили, что в штольнях обнаружены полотна знаменитого музея, в том числе «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Маршал отдал распоряжение срочно защитить их от разрушения. Вскоре произведения искусства отправили в Москву.
Услышав в тот день в переполненном зале академии рассказ Жукова о спасении сокровищ мировой культуры, я подумал: «Насколько честны и благородны душой были наши великие полководцы. Потому и сумели победить».
Комментариев нет:
Отправить комментарий